Сегодня День подпольщика. Праздник этот малоизвестен, но поскольку моя бабушка участвовала в работе минского подполья, то для меня это памятный день.
Было тогда бабушке 25 лет, и было у нее трое детей: 7 лет, 6 и 3 года. Старшая дочь (моя мама) 1 сентября, как и положено, пошла в школу. И ходила 2 месяца. Пока к школе не подъехали машины, из них не высыпали фрицы и не начали хватать детей и запихивать в машины. Дети стали выпрыгивать из окон, вырываться, мама едва сбежала. Потом всех пойманных детей отвезли в детский концлагерь. Так вся учеба и кончилась. Тогда бабушка побоялась ее дома оставлять и стала брать с собой на работу. Она работала на такелажной фабрике. Немцы заставили всех ходить на работу, иначе - конлагерь. Но только бабушка не сообразила, что с одной встороны окна фабрики выходили на еврейское гетто. А что там было - понятно. Вот ребенок целыми днями на это и смотрел. В общем, когда ей начали кошмары сниться, и ребенок стал по ночам кричать, взрослые сообразили, что что-то делают не так. Так что маму стали оставлять дома, но чтоб со двора ни ногой. В принципе, и остальные дети тоже.
Бабушка отсиживаться в уголке не стала. Делала, что могла. Мать ее, моя прабабушка, ей не препятствовала, поскольку в Гражданскую войну участвовала в подполье против Колчака (семья тогда жила в Красноярском крае). И была у бабушки в Минске явочная квартира. А еще два раза в неделю она ходила в деревню, якобы за едой, а на самом деле - с партизанами связываться. 30 км туда и 30 обратно. Пешком. А еще они помогали нашим военнопленным. В канализационном люке пряталась гражданская одежда. Потом эти сведения передавались военнопленным, которых гоняли на работы. Те выбирали человека, который сбежит. Его ставили в середину колонны, и когда колонна проходила по улице, этот человек нырял в открытый люк. Там он сидел до ночи, переодевался в гражданское, ночью приходил подпольщик и выводил его из города (между прочим, в комендантский час) и уводил к партизанам.
И продолжалась подпольная работа до лета 1943, когда из-за предательства минское подполье было разгромлено. Бабушку об этом предупредили. Она быстренько собралась и в 4 утра, посадив свою мать и детей на подводу, уехала из города. На телеге под сеном лежал автомат и рация. Выехали они из города, и где-то на дороге встретили двух полицаев. Те, конечно, собрались телегу обыскать. Наученные взрослыми, детишки с радостными улыбками затараторили "Здравствуйте, дяденьки!", а прабабушка моя быстро сунула им бутыль самогонки и узелок с закуской. Полицаи расплылись в улыбке, потому что обычно из встречали совсем не так, и не стали обыскивать телегу. К вечеру бабушка с семьей добралась до леса. Но когда она появилась в отряде, там у всех глаза на лоб вылезли. Дело в том, что разведчики знали, что из города должна в их сторону ехать подвода с семьей: две женщины и три ребенка. И они по дорогам отслеживали. И увидели, как точно такую же семью немцы расстреляли, и сказали в отряде, что все, расстреляли. Поэтому на бабушку смотрели, как на привидение.
Кстати, уехала она из Минска в 4 утра, а в 10 утра к дому подъехало гестапо: "Где русский партизан?! - "А нету!" А вот бабушкина двоюродная сестра со всей семьей так в застенки и попала, и все погибли.
Ну а потом год бабушка была в отряде, и поварихой, и медсестрой, а семья жила в деревне в партизанском крае. Обстреливали их из минометов чуть не каждый день, так что они только успевали в лес бегать. А летом 1944 мама моя (ей 9 лет было) просыпается, во двор выходит, а там стоит танк с красной звездой, на броне сидит танкист - молодой парень, и бреется. Вот так для них война и кончилась.
А дедушка с войны пришел только в июле 1945, он дошел до Праги.
----------
Окрепли подпольные территориальные группы в районах Комаровки, Сто-рожёвки, парка им. Челюскинцев, в Пушкинском и Грушевском посёлках и др.
minck.ru/minck-1-5-14.html
На поселке главным был человек по кличке Сапожник. Вот с ним бабушка и была связана.